Режиссер фильма «Из машины» рассказал о том, почему ИИ — последняя надежда человечества
У Алекса Гарленда есть одна мысль, когда дело доходит до революции искусственного интеллекта: осуществить ее. Реализовав себя в качестве романиста («Пляж») и сценариста («28 дней спустя», «Дредд»), он решил попробовать себя в роли режиссера с фильмом «Из машины», который вот-вот выходит на экраны и поднимает кучу вопросов об искусственном интеллекте и этике.
Техник (Оскар Айзек) тайно разрабатывает робота по имени Ава и просит одного из своих сотрудников (Домхэлл Глисон) оценить ее способности, используя тест Тьюринга. Скандалы, интриги, расследования, опасности — все как обычно, но в отличие от штампованных андроидов, которые живут по принципу «мыслю — следовательно убиваю», Ава умная, даже добрая, и может быть куда более подходящей наследницей этого мира, чем человек, ее создавший.
Алекс Гарленд
«Из машины» — необычный фильм про искусственный интеллект. С чего началось ваше увлечение мыслящими компьютерами?
Мне 44, и я вырос в ногу с развитием видеоигр и компьютеров. Когда мне было 12 или 13, появились домашние компьютеры; ваши родители покупали их, ожидая, что вы будете учиться на них, но все, что вы делали — это играли в видеоигры. Правда, я немного программировал на Basic. Я делал простенькие программы типа «Hello World», которые придавали машине ощутимую чувствительность. Я довольно хорошо помню этот вид электрического чувства, которое вы испытывали, будто машина была живая — хотя определенно знали, что это не так.
Годы спустя я вступил в длинный спор со своим другом, который серьезно увлекался неврологией. Он считает, что компьютеры никогда не станут разумными, и у него есть хорошие научные аргументы, убеждающие в этом. Но на инстинктивном уровне я с ним просто не согласен. Я начал много читать об ИИ, разуме и сознании.
Вы работали со сложными темами раньше, поэтому эта территория для вас совершенно не нова.
Еще в «Пляже» есть темы теории мультивселенной и такого плана. Я работал над фильмом под названием Sunshine, в основе которого был вопрос тепловой смерти Вселенной. И хотя отчасти там были интересные с научной точки зрения темы, по большей части это фигня — смысла в нем было столько же, сколько в варп-двигателе в «Звездном пути». Сплошное разочарование. Я не говорю, что фильм плохой — в нем есть вещи, которые я люблю, — но что-то все равно не то. И когда я начал работать над этой темой, я подумал, что в ней есть смысл.
Какое у вас образование в сфере ИИ?
У меня есть интеллектуальное ограничение в плане того, что я могу понять. Отчасти это интеллект, отчасти понимание математики; когда они сталкиваются, образуется непроницаемая кирпичная стена для меня. Но что я могу прочитать и понять, это философские идеи, которые их окружают.
В частности, я наткнулся на книгу Мюррея Шанахана, профессора когнитивной робототехники в Имперском колледже, британской версии Массачусетского технологического института. Мне понравилась его аргументация, когда я читал книгу. Поэтому при написании сценария я связался с ним и несколькими другими людьми и сказал, что хотел бы, чтобы он жестко вчитался в сценарий и убедился, что он держится.
Так и случилось?
Мы дважды поступили самонадеянно. Во-первых, создали разумную машину, во-вторых, обзавелись робототехникой чрезвычайно высокого уровня, который позволил разумной машине иметь лицо, иметь черты. Это почти невероятно, и вы можете справедливо заметить, что это эквивалент варп-двигателю. Но это научная фантастика, и даже несмотря на нашу самонадеянность, я старался быть очень жестким.
На какую научную фантастику об искусственном интеллекте вы ориентировались, рисуя свою?
Вы можете предположить уровень грамотности аудитории по фильмам, но не по книгам. Люди могли прочитать или не прочитать «Сердце тьмы», правильно? Но они, скорее всего, видели «Апокалипсис сегодня». Поэтому когда вы работаете над научно-фантастическим фильмом, в котором будет искусственный интеллект и роботы, вы можете быть уверены, что люди что-то знают о HAL и 2001. Вы можете даже быть уверенным, что они знают о «Бегущем по лезвии бритвы» и репликантах. Таким образом, вы можете ориентироваться на грамотную аудиторию, потому что таковой она почти наверняка и будет.
И, скорее всего, они разберут ваш фильм на части тоже.
Здесь может быть проблема. При разработке робота я не хочу, чтобы люди думали о другом фильме, когда она [робот] появится на экране. Если она будет золотой, вы почти сразу же подумаете о C-3PO, и женский образ этого не отменит. Нам пришлось держаться подальше от знаковых роботов: от фильма «Метрополис», от видео Bjork, снятого Крисом Каннингхемом («All Is Full of Love»).
Кажется, люди хотят сравнивать «Из машины» с «Она» — ИИ разные, но вы играете с темой создания «идеальной женщины».
Есть две совершенно раздельных цепочки в этом фильме, насколько я могу судить. Одна об ИИ и сознании, другая о социальных конструктах: зачем этому парню создавать машину в форме девушки нежных двадцати лет, чтобы показать эту машину молодому парню для испытаний.
Насколько важен был дизайн Авы для общей картины фильма?
Он выглядит знакомым, но остается совершенно уникальным. В ней может быть немного Марии из «Метрополиса», но не более того. Это суперважно. Это критично, потому что ей нужно выглядеть красиво по-особенному. Ей нужно выглядеть очень, очень красиво и визуально бросаться в глаза.
Когда Натан объясняет, почему он сделал Аву такой, какая она есть, это жутковато.
Да, но именно это и нужно. Вы должны думать, что это жутковато. Вы должны чувствовать себя расстроенно, неудобно. И потому ее нужно спасти.
Натан во многом — архетипический парень из Кремниевой долины. Его персонаж — слепок с этих чуваков?
Это больше когда альфа-самец встречает не-альфа-самца. Мне нравится смесь кого-то, кто невероятно агрессивный и быковатый, но говорит панибратски, словно учит чему-то своего братишку-чувачка, даже если это что-то выходит за рамки его занятий.
Вы следили за последними дебатами в области ИИ и этики?
Это большой вопрос. Я думаю, что если вы много говорите о неразумных ИИ — дополненных версиях того, что у нас уже есть, — то есть, о чем беспокоиться и что принять во внимание. Нетрудно представить ситуацию, когда дроны, управляемые ИИ, оказываются более эффективными на поле боя, нежели дроны, управляемые людьми, и не страдают от ПТСР, как люди. Вы буквально доверили машине принимать решения о жизни и смерти человека. Этические проблемы, связанные с ним, абсолютно очевидны.
Но говоря в целом, если вы создаете новое сознание в форме машины, это не так уж будет отличаться от того, что два взрослых создают ребенка, на мой взгляд. У вас могут быть проблемы с тем, что новая машина разумнее своих родителей, но, опять же, мы немного научились с этим совладать. У вас могут быть двое родителей, которые создают Эйнштейна, и другие два, которые создают Сталина.
Поэтому о «Скайнете» вы не переживаете.
Я его даже приветствую. Люди собираются умереть на этой планете. Это может произойти из-за экологической катастрофы или из-за изменений в Солнечной системе или на Солнце. Но когда это произойдет, мы не сможем пройти через червоточину в другую галактику и найти старую планету. Этого просто не произойдет. Среди нас выживут только ИИ — если нам удастся их создать. Это не проблема, это, напротив, то, к чему нужно стремиться.
«Из машина», чувствуется, сделан с учетом этого всего.
Я надеюсь, что это понятно из фильма. Этот фильм задумывался определенно как поддерживающий идеи ИИ. Это люди все портят; у машин довольно хороший послужной список по сравнению с нами.
Кажется, вам повезло со звездами, особенно с Оскаром Айзеком и Домнелом Глисоном.
Потому что они в «Звездных войнах»?
Ну да.
Когда я приступил к подбору актеров «Из машины», единственное, что я знал на 100%, что не стоит тянуть кинозвезд. Они могли утопить все предприятие с легкостью. Поэтому нужно было найти просто хороших актеров. Проблема заключалась только в том, что мы не могли понять, кто будет хорош, но взяли их, потому что были и другие люди, которые их хотели.
